Большинство людей считают историческим центром и истоком нашей украинской культурной самобытности непосредственно Западную Украину. На самом же деле, у восточных земель Дикого поля Приазовья намного больше причин называться колыбелью истории Украины. До начала 20-го века западно-украинские земли постоянно переходили из рук поляков к австро-венграм и обратно. В это же время Приазовье уже было известно своими козаческими форпостами 15-ого века. Эти форпосты сдерживали Золотую Орду, войска Османской империи и Московского царства. Пожалуй, самое знаменитое козаческое формирование – Кальмиусская паланка – существовало между Азовским морем и рекой Северский Донец. Центром паланки была крепость Домаха, на месте которой в 18-ом веке и возвели наш с вами Мариуполь.
До 12-го века Приазовье населяли в основном кочевники – скифы, сарматы, готы, гунны, авары. Во времена Киевской Руси по Дикому полю неслись тюркские завоеватели печенеги, торки и половцы. В середине 13-го века Северное Приазовье временно перешло под власть Золотой Орды, а с 1441-го года – в, уже самостоятельное на тот момент, Крымское ханство. Колонизировать эти приграничные земли мало кто рисковал на тот момент, но в 15-ом веке разные источники упоминают о, так называемых, свободных русинах – "козаках" – выходцах с территорий Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Они пытаются осваивать эти земли, занимаются рыбным промыслом, но, однако, основное их занятие – защита границ козаческих земель от татарских набегов. Само же происхождение слова "козак" до сих пор вызывает споры, а многие историки относят его к тюркскому языку. Но сегодня мы не будем вдаваться в многолетние дискуссии по этому поводу, так как наша задача – восстановить по документам период зарождения козачества и ознакомить всех желающих с первой и весьма интересной страницей истории нашего края.
В Никоновской летописи упоминаются козаки, которые отбили нападение татар в 1444-ом году, а в 1474-ом году о них пишут итальянские колонизаторы из Генуи. Но вот первым действительно официальным упоминанием о козаках считается письмо Великому князю Литовскому и Русскому, королю Польши Александру Ягеллончику от крымскотатарского хана Менгли-Прея. В нём хан жалуется на козаков, которые ограбили крымскотатарское поселение Тягиня (современное расположение – в Херсонской области), а Александр обещает найти и наказать виновников.
С течением времени козаки стали уже полноценным формированием наёмников, со своим реестром и землёй. Служили тому, кто платит, но при этом имели свою отдельную структуру, администрацию и относительную независимость. Центром козачества была Запорожская Сечь, но стратегические укреплённые районы находились восточнее – на границе с Московией и вассалом Османской империи Крымским ханством. Так что, можно вполне обосновано утверждать, что в Приазовское козачество тех времён шли служить самые смелые из всех козаков.
К началу 18-го века земли Войска Запорожского занимали территорию, сопоставимую по площади с современной Болгарией, Венгрией и Португалией вместе взятыми. В 1734-ом году, согласно Лубенскому договору, за козаками официально закреплялось всё Северное Приазовье. Главная функция этих приморских паланок у Азовского моря – не допускать войска Крымского ханства вглубь зарождающихся украинских земель.
Примерно тогда же формируется Новая Сечь со своими форпостами и промыслом. На момент договора у Войска Запорожского существует уже целых пять паланок – административно-территориальных единиц с центральным форпостом – Бугогардовская, Перевозская и Кодацкая паланки располагались на правом берегу Днепра, а Самарская и Кальмиусская – на левом. Паланки ещё называли слободами, так как это были земли, свободные от российских феодалов.
Само же слово "паланка" произошло от тюрского слова "palanka" (в переводе – форт) и греческого "φάλαγξ" (в переводе – фаланга). Паланки военно-административно делились на курени, которые насчитывали приблизительно сотню козаческих домов. В те времена таких куреней во всём Войске Запорожском насчитывалось ровно 38. Далее, курени делились уже на хутора или, как их ещё называли, – зимовники. Они принадлежали, как правило, трём-четырём семейным запорожцам, имевшим своё собственное хозяйство, где, наряду со скотоводством, развивали земледелие и пчеловодство.
Подробное описание характерного козаческого зимовника даёт известный украинский историк Дмитрий Иванович Яворницкий: "Две-три хаты для людей и различные хозяйственные постройки. Хаты строили как из рубленого дерева, так и мазанки – плетёные из хвороста и обмазанные глиной. Внутри каждого такого дома была комната и отдельная кладовая. Сами хаты возводились в центре просторного двора, окружённого забором или частоколом. Также во дворе располагались хлева, конюшни, погреба, льохи (специальные ямы для хранения овощей), клуни (постройки для хранения сена), омшаники (зимние помещения для пчёл) и просто беседки". Самая крупная паланка – Кальмиусская – состояла из трёх сотен таких зимовников.
Старшина паланки – полковник – первое время избирался на общем собрании Войска Запорожского, но позже эта должность стала передаваться от одних куренных старшин к другим. Больше двух лет на должности паланкового полковника практически не задерживались.
Население паланок состояло не только из козаков с их семьями, но и, конечно же, обычных селян и просто мелких предпринимателей. К примеру, гражданское население нашей Кальмиусской паланки занималось не только животноводством, но и охотно рыбачило. Продукты и прибыль от их продажи шли, в первую очередь, на нужды паланки, а сами же запорожцы ради безопасности ведения торговли на своих границах, время от времени заключали мир с татарами в обход других дипломатических соглашений со своими другими ближайшими соседями – Речью Посполитой и Московией. Ярким примером этого является дошедшее к нам сквозь века письмо кошевого отамана Василия Кузьменко гетьману Ивану Мазепе, в котором он оправдывает такое очередное перемирие с татарами: "А что касается, вельможность ваша, того твоего вопроса, в миру ли мы с бусурманами или нет, то на это отвечаем так: наше перемирие, которое мы держим до сих пор, никому не делает убытка, но служит только к лучшей прибыли. Возьми в соображение, ваша милость, то, что если бы мы, Войско Запорожское, не держали с татарами мира, то откуда была бы добыча и харч?"
Но, как мирное население, так и военные, всё же подчинялись единой судебной администрации. Сохранился любопытный архивный протокол судебного разбирательства кальмиусского козака Микиты Тарана против батрака Грицька Капустенко. Последний, будучи нетрезвым, ранил козака, за что "в 1767-ом году, августа 8-го, наказан уломлением одной ноги".
Но несмотря ни на что, людей, желающих проживать на козаческих землях, становится всё больше. И вот, в связи со стремительным ростом населения, с 1766-го года возникают ещё три запорожских слободы – Орельская, Протовчанская и, заложенная ещё в 1735-ом году, Прогноевская паланка. Однако, всё это время самой крупной и самой важной так и остаётся наша с вами Кальмиусская паланка с центром в крепости Домаха. Она находится на самой границе и является щитом Приазовья и всей Сечи в целом, а потому её воины должны первыми встречать неприятеля, моментально реагируя на любое вторжение и посягательство на земли Войска Запорожского.
Украинский историк Василий Алексеевич Пирко, основываясь на археологических материалах и описаниях Азовской губернии, утверждает, что первые укрепления Домахи появились в 13-15-ых веках – когда в устье реки Кальмиус находились поселения генуэзско-венецианских колонистов. Пирко связывает украинское название "Домаха" с итальянским названием "Адомаха" – приазовским поселением колонистов в районе современного Мариуполя. И действительно – на старых генуэзских картах отмечен этот порт в Приазовье.
Согласно же другой версии, Домахой форпост назвали в честь знаменитого вида козаческой сабли из дамасской стали.
Сама Домаха возникает в 80-ых годах 16-го века, когда козаки разрушили татарский город Белосарай на берегу Азовского моря (современное село Белосарайская Коса), а на отвесном берегу Кальмиуса отстроили свою крепость, которая позже и станет сердцем всей паланки. В 1734-ом году, когда был подписан Лубенский договор, и Кальмиусская паланка стала официальной военно-административной единицей Новой Сечи, козаки строят форпост на правом берегу Кальмиуса. Как пишет волынский историк Аполлон Александрович Скальковский, там "было поставлено укрепление для защиты границы и покровительства рыбной ловли". Именно поэтому очень многие ошибочно считают, что старинная крепость Домаха была создана только в 1734-ом году – когда появилась и Кальмиусская паланка. На самом же деле, Домаха была основана почти за полтора столетия до начала истории самой паланки.
Также наш приазовский форпост позволял козакам на своих лодках – "чайках" – тихо и беспрепятственно выходить по Кальмиусу в Азовское море и идти далее практически незамеченными в Чёрное море. Этот тайный путь Войска Запорожского контролировали местные жители, жившие в специально возведённых вдоль рек хуторах. Домаха становится важным стратегическим узлом для всей Сечи. Мариупольский историк и краевед Дмитрий Николаевич Грушевский утверждает, что за первую половину 17-го века козаки, как минимум, 16 раз воспользовались этой дорогой, совершая успешные морские военные походы против турков и крымских татар.
В октябре 1768-ого года между московским государством и Османской империей вспыхнула война за сферы влияния на территориях ослабшей Речи Посполитой. Этот конфликт двух империй имел страшные последствия для Приазовского козачества и считается началом заключительной главы героической летописи Войска Запорожского.
Кальмиусская паланка тогда, как и полагалось, первой приняла мощный удар одного из союзников османов – Крымского ханства. Уже в 1769-ом году крымские татары уничтожают Кальмиусскую слободу, попутно разоряя козаческие рыбацкие поселения по всему побережью Кальмиуса. В те чёрные для Приазовья дни крепость Домаха до последнего держала оборону. Козаки форпоста имели возможность заранее отступить к слободам и потом сообща защищать свои зимовники. Но весь гарнизон, насчитывавший на тот момент в лучшем случае две сотни сабель, выбрал другой путь, героически пытаясь сдержать всё наступавшие и наступавшие войска крымского хана, численно превышающие количество украинских воинов в гарнизоне Домахи в десятки раз. Татары несколько раз предлагали защитникам Приазовья сдаться, сохранив себе жизнь, но те оставались непоколебимы в своём решении держать оборону до последнего. В итоге, Домаха пала только тогда, когда пал её последний козак.
После взятия крепости, татары продвинулись дальше, попутно старательно разрушая и разграбляя до самого основания всю ненавистную им Кальмиусскую паланку. Но, благодаря защитникам Домахи, которые ценой собственных жизней сумели задержать врага, к тому времени большинство жителей слободы успели покинуть свои жилища и отойти на безопасное расстояние вглубь Запорожских земель.
По итогам того тяжёлого года, запорожцы всё же одержали целый ряд внушительных побед над османами: они самоотверженно сражались у реки Волчья, существенно помогли в битве за Кинбурн, а далее победоносным маршем прошли по Очакову и Хаджибею. Летом 1771-го года козаки полковника Опанаса Ковпака в очередной раз сокрушили турков и взяли Кафу (современный город Феодосия).
Тогда же козаки отстраивают заново и Домаху, возвращая обратно после долгих лет пребывания в чужих краях свою многострадальную Кальмиусскую походную Свято-Николаевскую церковь, которую в 1767-ом году, "в тревожныя времена пред страшным нашествием агарянским", разобрали и отправили на хранение в Самарский монастырь. Оттуда она, по распоряжению кошевого командования, вскоре была направлена в Камянку для временной замены сгоревшей там местной Преображенской церкви. И вот, когда Свято-Николаевская церковь снова вернулась домой, восстала из пепла и грозная козаческая крепость Домаха, занимая вновь свою историческую позицию в роли главной защитницы Приазовья.
Увы, но в этот раз ненадолго: в 1773-ем году в Российской империи неожиданно вспыхнуло и быстро разгорелось широко известное восстание яицких казаков, направленное против узурпаторского правления российской императрицы Екатерины II. Под предводительством беглого донского казака Емельяна Пугачёва, бунт в мгновение ока распространился по всему Уралу, охватил Поволжье и вылился, фактически, в гражданскую войну. Спустя два кровавых года восстание было жестоко подавлено, а его зачинщиков казнили.
Жутко опасаясь повторения "пугачёвщины" где либо ещё, безумная императрица тут же обратила свой взор на Запорожские земли – здесь самобытно и под местным самоуправлением проживали свободные украинские козаки, внёсшие довольно весомый вклад в разгром Османской империи и, как следствие, победу Екатерины II в недавней русско-турецкой войне.
Уже вскоре был найден необходимый формальный предлог для оправдания своей агрессии по отношению к свободному козачеству, и в российской столице приступили к разработке плана по ликвидации вольной Запорожской Сечи. "Заводя собственное хлебопашество, расторгали они тем самым основание их зависимости от Престола Нашего, и помышляли составить из себя посреди Отечества совершенно независимую область под своим собственным неистовым управлением", – пишет сама Екатерина II про запорожских козаков в Манифесте от 3-го августа 1775-го года.
К слову, схожей формой землевладения и правом наёмного труда пользовались и донские казаки, которые так же, как и запорожцы, были на вольных хлебах, ничего не прося у Санкт-Петербурга, и не надеясь на скудные подачки оттуда. Не было и различий между донскими казаками и запорожскими по части традиционного укрывательства беглых российских крепостных, а также во многих других бытовых аспектах.
Однако, Всероссийская императрица припомнила украинцам события пятитилетней давности: гайдамацкое восстание на Правобережной Украине - Колиивщину. Тогда козаки и селяне восстали против национального и религиозного угнетения со стороны Речи Посполитой. Сейчас Вольности Запорожские были для империи Екатерины II пороховой бочкой, которая в любой момент могла взорваться требованиями ещё большей автономии.
Весной 1775-го года генерал-фельдмаршал Григорий Потёмкин предлагает императрице свой проект ликвидации Войска Запорожского, а уже через два месяца из крепости Святой Елисаветы (современный город Кропивницкий) на Запорожье выдвинулся с пятью полками российский генерал-аншеф Пётр Текели. Среди 66-титысячных российских войск были, как ни странно, и представители донского казачества. После занятия ключевых стратегических позиций запорожцев, Текели в сопровождении конно-пехотной дивизии и 50-ти пушек подошёл вплотную к Сечи. Там, во время переговоров с козаческими старшинами, российский генерал и зачитал тот самый Манифест, после чего дал Войску Запорожскому два часа на принятие решения – покориться указу императрицы о расформировании Сечи или умереть.
Застигнутые врасплох козаки стали бурно спорить: большинство старшин и представителей духовенства предлагали покориться, а подавляющее большинство простых козаков настаивали на решительном сопротивлении – в том числе и вооружённом, если потребуется. Но, в конце концов, стало ясно, что война прямо здесь и сейчас – в своём глубоком тылу и без путей для отступления обернётся колоссальными жертвами среди мирного населения. Переживая за свои семьи и семьи других побратимов, кошевой отаман Пётр Калнышевский при активной поддержке главы Сечевого духовенства Владимира Сокальского всё-таки сумел убедить запорожцев сдаться, так и не отдав приказа вступать в бой, который мог бы стать ключевым историческим событием в истории Украинской Державы. Старый кош всё ещё помнил те далёкие события 1709-го года, когда российский император Пётр I провёл по Запорожским землям карательную операцию, фактически испепелив Сечь за её вполне законное и логичное решение поддержать украинского гетьмана Ивана Мазепу в Северной войне против московитов. На этот раз жизни родных и близких перевесили вековую козаческую гордость – главную крепость сдали без боя, после чего российские пушечные ядра её тут же сравняли с землёй.
После этого Текели приказывает немедленно арестовать всё командование и старшин Войска Запорожского, включая и его последнего кошевого отамана Калнышевского. Их всех на скорую руку обвиняют в предательстве и отправляют в ссылки. В угнетённом расположении духа часть запорожцев отправляется за Дунай – ведь здесь они лишились своего дома, за который веками бились насмерть фактически одновременно с тремя крупнейшими империями того времени. И уже там, в устье Дуная, формируется новая Сечь – Задунайская. А вот многие из тех козаков, которые по разным причинам всё же решили остаться на своих исконных землях, стали, в итоге, крепостными у российских же помещиков.
Земли козаческих паланок вошли потом в состав сразу нескольких российских губерний, среди которых – Азовская. Ею, как раз, управлял небезызвестный любовник Екатерины II и главный инициатор окончательного решения украинского вопроса князь Григорий Потёмкин. Именно при нём наши земли цинично раздавались, в первую очередь, российским офицерам и помещикам. При нём жителей бывшей Кальмиусской паланки насильно депортируют из Приазовья на территорию бывшей козаческой Самарской слободы, официально выплачивая смехотворную компенсацию за оставленный здесь дом и хозяйство. Но даже после всех этих надругательств, дух свободы, дух Вольностей Запорожских, всё равно продолжал витать над Приазовьем.
И тогда, в 1778-1779-ых годах, отобранные у козаков земли вдоль Кальмиуса предоставляются для заселения грекам, которые являлись, по сути, переселенцами из умирающего Крымского ханства. Российские власти передают первым греческим колонистам в пользование 55 домов в приазовском крае, а их митрополиту Игнатию – легендарную козаческую Свято-Николаевскую церковь. С этого момента крепость Домаха окончательно приходит в упадок.
Примерно в это же время, недалеко от полуразрушенной бывшей козаческой крепости, начал строиться и простой уездный городок Павловск, а 21-го мая 1779-ого года сама слобода и этот город получают от Екатерины II грамоту, которая обеспечивала живущим в приазовском крае грекам разнообразные привилегии и свободы: освобождение от воинской повинности и уплаты всяческих налогов, безвозмездное получение земельных наделов и возможность создания собственных органов самоуправления. Другими словами, официальная позиция российской власти была следующая: украинские козаки, бывшие союзниками Российской империи во время войны с османами, обладали чрезмерной автономией, которую не только было решено у них отобрать, но и уничтожить всю их Запорожскую Сечь. А потом предоставить в гораздо больших объёмах эту же автономию, только что отобранную у запорожцев вместе с их землями, домами и имуществом, греческим переселенцам из Крымского ханства, бывшего союзником Османской империи.
К слову, эта екатерининская грамота до сих пор хранится в Мариупольском краеведческом музее, являясь одним из важнейших исторических документов Приазовья, и экспонируется музеем только по особо торжественным случаям.
Далее, когда греки определяются с конкретным местом, где бы они хотели обосноваться, князь Потёмкин выдаёт им ордер об отводе этой земли для их окончательного поселения в Приазовском крае, а уже 2-го октября 1779-го года появляется и, прилагающаяся к ордеру, карта с планом строительства будущего города. Он находится на месте Павловска – то есть, именно там, где в течение несколько веков держала рубежи украинская крепость Домаха. На потёмкинской карте будущий город зовётся Марианополем – в честь Марии Фёдоровны Вюртембергской, второй жены будущего российского императора Павла I. Но греки переименовали город на свой лад – так и появилось знакомое всем нам название "Мариуполь".
Вскоре после этого, в город с населением чуть больше сотни человек, массово переезжают и другие греческие колонисты. Они развивают здесь свой рыбный промысел и занимаются торговлей. Через какое-то время, в роли простых граждан начинают возвращаться и бывшие козаки – они уже больше не являются солдатами и воинами Приазовья…
Почти целое столетие после этих событий Мариуполь молча и бережно хранил память о своём козаческом прошлом. И даже в шумном начале 20-го века в нашем городе всё ещё можно было наблюдать остатки тех самых бастионов Домахи. К сожалению, с появлением в Мариуполе власти большевиков, город стали с чрезмерным усердием расширять. Валы неприступных земляных укреплений, о которые веками разбивались орды захватчиков земель Запорожских, стали к тому времени совсем пологими, и тогда их попросту сравняли с землёй, чтобы на том месте проложить дорогу.
В 1990-ом году вся Украина праздновала 500-летие Запорожского козачества. Мариуполь тоже не остался в стороне – в самом начале проспекта Мира, на месте окончательно стёртой с лица земли почти сто лет назад крепости Домаха, был отреставрирован уже давно располагавшийся там небольшой сквер. В нём, на самом видном месте, был вскоре установлен памятный знак в честь Кальмиусской паланки Войска Запорожского. Этот знак, шутливо именуемый в народе "кубом", является жестом благодарности и данью уважения современных украинцев тем отважным козакам Домахи и всей Кальмиусской слободы в целом. В 2003-ем году он был реконструирован и по сей день нерушимо находится на своём законном месте, напоминая мариупольцам и гостям нашего города о том, что они сейчас находятся на родной, исконно украинской, земле, за которую стояли насмерть наши предки – местные запорожские козаки.
В 2010-ом году Мариупольский краеведческий музей совместно с группой историков и энтузиастов приступил к раскопкам в исторической части города – в Гавани. Именно там, по предварительным сведениям, находились остатки козаческой крепости Домаха, а под ней – целый пласт культурных слоёв возрастом до восьми тысяч лет.
В сентябре 2018-го, в самом сердце знаменитой Кальмиусской паланки, прямо на месте временно законсервированной археологической площадки, один из частных холдингов Рината Ахметова (к слову – коренного татара) внезапно стал проводить земляные работы по прокладке новых канализационных стоков для своего офиса, из-за чего все дальнейшие раскопки крепости оказались под угрозой срыва, а часть более древних поселений и вовсе была повреждена окончательно и бесповоротно. Оправившись от шока, местные историки и сотрудники министерства культуры поспешили обратиться к городским властям и местному руководству компании ДТЭК с требованием немедленно прекратить это варварство и уничтожение археологических находок общенационального масштаба. В результате трёхсторонних переговоров выяснилось, что места раскопок почему-то до сих пор не были занесены в реестр объектов культурно-исторического наследия Украины, а потому энергокомпания не обладала вообще никакими сведениями о ценности археологического культурного слоя на территории своей строительной площадки. Однако, ознакомившись с доводами специалистов, в ДТЭКе всё же пошли навстречу не на шутку встревоженным краеведам и горожанам, и отказались от вывода своей канализации непосредственно на территорию уникального объекта исторического наследия Приазовья, после чего выполнили все необходимые процедуры по приведению в порядок археологического памятника "Поселение "Кальмиус", равно, как и всей прилегающей к нему территории.
Сейчас же остаётся только надеяться, что в будущем, возможно, появится способ изучить частично разрушенное в результате бездумного рытья траншеи древнее наследие наших предков, и, тем самым, восстановить многие важные, но так глупо утраченные, знания об истории нашего края. Но эта работа будет уже явно не из лёгких…
Автор: Ксения Майданенко
Редактор: Ганс Днепровский